Перебирая в памяти сведения о повадках тех или иных птиц, вспоминаю мудрые слова пожилого профессора-эколога: «Каждый вид живых существ в чём-то может считаться непревзойдённым специалистом».

    Читатели «Вечёрки» уже знают, что, например, вертишейка специализируется на поедании муравьев. На осиные гнезда в природе имеется «управа» в виде ястреба-осоеда. За сусликами ловко охотится степной орел. На случай же массового размножения мышевидных грызунов в полях-перелесках существуют совы.

    Из нескольких видов сов, встречающихся в парках Новосибирска и пригородах, наиболее известны самые крупные, такие как филин и два вида неясытей, которые кое-где еще гнездятся в лесах и лесостепных колках, а также белая сова, поздней осенью подлетающая с севера. Иногда новосибирцам может встретиться небольшая ястребиная сова, названная так за отдаленное внешнее сходство с ястребом-тетеревятником. Но гораздо чаще, правда, только в теплое время года, встречаются два вида похожих друг на друга сов среднего размера величиной немного крупнее вороны: болотная и ушастая. Болотная гнездится на земле, а ушастая — в старых вороньих или сорочьих гнездах.

    Как-то еще в апреле старое воронье гнездо у палаточного лагеря орнитологов на острове озера Чаны заняла пара ушастых сов. К началу июня у них вывелись шесть птенцов, покрытых густым светло-серым пухом. Соседство с гнездом сов приносило немало неудобств нам, жителям палаток. Пронзительный писк быстро растущих птенцов с каждой ночью становился все громче и назойливее. Совсем не ласкало слух и глухое «уханье» взрослых птиц, раздававшееся из глубины леса в ответ на беспрерывный писк совят.

    Поскольку профессия обязывает, орнитологи терпели эти неудобства, да и исследовать, кольцевать как можно больше птиц — это наша работа. Однажды один из нас поднялся-таки по березе к гнезду, посадил совят в мешок и спустил их на землю, где им на мощные когтистые лапы надели по кольцу с индивидуальным номером. Сложнее оказалось водрузить беспокойную семейку обратно в гнездо. Два старших птенца были настолько возмущены «вмешательством в их частную жизнь», что, словно акробаты, цепляясь за ветки, попрыгали на землю, в гневе щелкая клювом. Пришлось еще раз поднимать их к вершине дерева.

    А наше пребывание по соседству с совами еще больше осложнилось. Крики совят стали куда громче и зазвучали не только по ночам, но и днем. Хоть уши затыкай! Подросшие оперившиеся бестии к тому же начали обстреливать палатки пометом и бомбардировать нас отрыжкой из костей и шерсти мышевидных зверушек, которыми их кормили родители. Однотонный тент палаток быстро приобрел «камуфляжный» облик. Птенцы забавно вертели головами, на которых уже обозначились перышки «ушей», и фокусировали немигающий взгляд желтых глаз на приближающихся к дереву людей. Старший как-то снова начал выделывать «кренделя», поднимаясь еще выше от гнезда на крайние ветки березы, не боясь порывов ветра, настолько цепкие у сов когти. Тем самым он перехватывал корм у подлетающих родителей, не давая им долететь до гнезда, где тщетно дожидались кормежки его менее бесшабашные собратья. Вот хитрец! В середине июня совята решили-таки эвакуироваться подальше в лес.

    Пригодился отработанный трюк: молодые совы, цепляясь за ветки, попрыгали с березы на кусты шиповника и боярышника, оттуда перепорхнули в густой березняк и были таковы. Но еще долго по вечерам и ночью из леса раздавались приглушенные, теперь уж не такие жуткие крики.

    Вернувшись с острова на биостанцию, узнали, что столь же беспокойные соседи обосновались нынче, в год массового размножения полевок, и здесь, в березняке среди домов. В сумерки молодые совы рассаживались рядком на перекладине ворот, и до утра были слышны всё те же до головной боли знакомые совиные «гаммы»…

vn.ru