Очень часто героями кинофильмов становятся собаки. Они ловят бандитов, спасают детей и даже… разговаривают. Понятно, что всё это результат работы дрессировщика и монтажёра. А как себя чувствует актёр, который должен находиться в кадре с незнакомой собакой? Животное не обманешь: если кто-то не понравится, то это навсегда.
РАССКАЗЫВАЕТ Александр НОСИК (фильм «Цветы от победителей», сериалы «Спецназ», «Боец», «Большая прогулка» и т. д.), великолепно сыгравший роль хозяина милицейской собаки в сериале «Возвращение Мухтара».
— Животные не терпят фальши в отношениях. Как вам удалось подружиться с собаками, с которыми снимались? На экране выглядит идиллически.
— Я не боюсь собак, люблю их, и они это чувствуют. Собаку нельзя бояться, как, впрочем, любого животного. Даже человека нельзя бояться — он это почувствует. А если ты не боишься и ещё с псом играешь, то волей-неволей он должен либо взять над тобой верх, либо подчиниться. Надо знать, конечно, когда его всё-таки приласкать — не только же задавить! Я знаю, где почесать — за каким ушком, что нашептать, когда поцеловать в шершавый нос… Короче говоря, найти общий язык с собакой можно. А ещё и животные хорошие были, молодцы, — что на первом «Мухтаре», что на втором. Чтобы они привыкли к актёру, мы встречались с ними до съёмок. Ну а дальше — муторная работа. Потому что собака не человек, собака не актёр — она не понимает, например, зачем от неё требуют повторения и так уже правильно выполненной задачи. Она устаёт. И что тогда делать? Невыплатой зарплаты её не испугаешь. Договором перед носом не помашешь — ей наплевать. Поэтому в ход идут ухищрения: дать отдохнуть, накормить, поиграть, развеселить, ущипнуть… Или обмануть зрителя. Потому что, в общем, когда животное смотрит на героев с таким умным видом, надо понимать, что в этот момент за кадром все, кому только не лень, бегают, зовут пса, отвлекают, щёлкают, цыкают. Только чтобы собака хотя бы перевела взгляд — чем быстрее, тем лучше. Тогда получается реальный собачий взгляд то на одного, то на другого. А мы в это время там, за кадром, «подрабатываем» (заметьте — бесплатно!).
— А своей собаки у вас нет?
— К сожалению. Вы же понимаете, что такое жизнь актёра — часто приходится уезжать на съёмки на 2–3 месяца, иногда даже на полгода. За собакой, тем более большой, нужен не то что уход, с ней надо конкретно заниматься. А маленькую, честно говоря, не очень хочу. В любом случае, это серьёзная ответственность. Ты при такой жизни за себя самого не совсем уверен — куда тебя занесёт сегодня, где окажешься, в каком месте, поешь ли, поспишь ли… А тут — собака, живое существо. Причём ей же всего этого не объяснишь. Денег в случае чего на такси не дашь, домой одну не отправишь… Хотя это мысль! Надо подумать… Представляете: собака садится в машину с деньгами и с табличкой, на которой написан адрес!
— Сейчас по Москве бродят стаи беспризорных псов. Ведь никогда не было такого. Откуда они взялись?
— На самом деле всё гораздо серьёзнее. Мы говорим о стаях брошенных собак, но у нас такие же «стаи» брошенных детей, брошенных солдат, брошенных россиян в «дружественных нам» республиках… У людей всё-таки есть шанс выжить. По крайней мере, за них какие-то правозащитники выступают. А животные действительно первыми оказываются на улице, как «братья наши меньшие», и за них никто не заступится. Ну и, конечно, рухнул тот вымышленный миф о великом русском народе. Не оказалось этого народа. После того как Советский Союз распался, «самая читающая нация» вдруг оказалась совершенно не читающей. «Самые добрые» стали почему-то злыми. «Самые щедрые» — жадными. «Самые милосердные» оказались кровожадными… Об этом тяжело говорить, но…
— И что же делать?
— Ну, видимо, каждому по отдельности оставаться человеком. Пытаться не отупеть в этот примитивный период зарабатывания денег. О коллективном сознании речи не идёт — у нас на это тошнота после 70 известных лет. Хотя во Франции, к примеру, если что-то дорожает, вся страна встаёт на дыбы! Вот они умеют очень чётко отстаивать свои интересы. Хрен у них там пройдёт то, что им не надо. Чуть что, раз — все аэропорты встали, лётчики не летают. Оп! — все железные дороги стоят. Оп! — все грузовички не ездят. Оп! — овощами завалили центральные площади Парижа. Студенты чуть что захватывают университет. Зато власть знает: с этой силой надо считаться. А мы, видимо, так наелись коллективизма… Нет пока решения всему этому. Воспитывать? Для этого сначала надо воспитать воспитателей. Может, надо опять собираться на кухне: бутылки — под стол, книжки — на стол и — «учиться, учиться и учиться!»? Может, всё произойдёт методом накопления: люди будут как-то прозревать, трезветь…